история 
С ней у меня не было никаких «глупостей». Бывало мы просто болтали о них. Я рассказывал смешные истории о моих похождениях, она выбалтывала секреты наших однокурсниц. Мы дружили. Смеялись, подкалывали друг друга, стебались над другими и собой и законов жанра дружбы не нарушали. Хотя порой было и не легко. Нам было по 20, мы нравились друг другу, но наши отношения, неотягощенные сексом дорогого стоили.
Мы шли к ней домой, где должны были подготовить что-то к завтрашнему семинару. Учились мы на вечернем, поэтому было уже достаточно поздно. Трепались о чем-то. Но меня все время посещала мысль, заставляющая смотреть на нас со стороны и думать - что получится у этих ребят, когда они окажутся вдвоем в комнате 3 на 3 с большой, заваленной учебниками, двухспальной кроватью посередине. Удержатся ли они или произойдет то, что очень предсказуемо.
Не то чтобы я этого не хотел - нет. Но будучи достаточно избалованным женским вниманием, мне казалось что и она тоже неровно дышит на мой счет. Пользоваться же этим и подвергать риску нашу дружбу было бы наверно нехорошо. Если бы была весна, когда щепка на щепку, то сомнения бы меня не посещали, и все закончилось бы намного банальнее. Но была зима. . .
Итак, комната 3 на 3. Посередине большая, заваленная учебниками, двухспальная кровать. Родители спят в счастливом неведении о присутсвии чужака в комнате дочери. Подготовка к семинару уже либо закончена, либо похерена.
Тихо играет музыка. Полупуста уже вторая, на цыпочках утащенная из родительского бара, бутылка красного вина. Свечи: одна на приютившемся у окна небольшом письменном столе - «свеча горела на столе, свеча горела», другая на прикроватной тумбочке отбрасывает на потолок и стены гротесковые тени от стоящих по соседству бокалов с вином, склянок с парфюмерией и прочей дамской лабудой. В этом театре теней даже плоская фляжечка с тальком перевоплотилась в причудливое подобие готического собора, вино же желеобразно подрагивает на потолке. (Пишу витиевато, чтобы передать атмосферу.) Хорошо!
В соседней комнате часы пробили 12 раз. Идти никуда не хочется. Молодость дает о себе знать. Хотя мы и не показываем вида, но разговор то и дело соскальзывает в определенном направлении. Чувствуется азарт, и мы затягиваем эту словесную игру, провоцируя и ожидая друг от друга первого шага. Остатки моей щепетильности все больше и больше растворяются в уюте этой маленькой комнаты.
«Кто-то мне говорил, что я умею делать массаж» - вдруг срываюсь я. «А я обожаю, когда мне его делают. Сделай, пожалуйста» - «Хорошо, только давай сначала ты, а потом я тебе» - «Идет» - и я несколько разочарованно понимаю, что все «идет» по уже не раз проигранному сценарию в котором не так много места для импровизации. Это чуть отрезвляет, но не надолго. Я переворачиваюсь на живот. Она садится мне на попу и задирает мой свитер. Конечно это не массаж, но ее прикосновения нежны и волнительны. Так даже лучше. Хоть и не хватает массажного крема, чтобы уменьшить трение, я расслабляюсь и, как всякий гедонист, стараюсь чувствовать только то, что приятно.
Через пять минут она устала, и наступает мой черед. Даже легкие поглаживания не получаются такими, как если бы было чем смазать ее спину. Что сделать? Протягиваю руку за бокалом вина и вижу светло-зеленую фляжечку - тальк. То что надо, я его использовал и раньше... В этот момент я понимаю, что воспоминания об этом вечере будут посещать меня впоследствии не из-за выдающегося 5 часового секса, а из-за того что...
У меня дома была такая же светло-зеленая фляжечка с тальком. Прошлым летом, когда мои родители отдыхали в Крыму, моя девушка, с которой я был в более близких отношениях чем с героиней этой истории, и для которой массаж был непременным условием «хорошего ко мне отношения», не раз смеялась, потому что тальк, высыпающийся из этой бутылочки сквозь дырочки в пробке на ее спинку ей очень напоминал брызги... какой-то жидкости.
Вернемся же в комнату 3 на 3:
Одной рукой продолжая массаж, другой я незаметно беру с тумбочки тальк и резкими движениями «разбрызгиваю» его вдоль позвоночника моей жертвы. После чего быстро кладу его рядом на кровать и замираю. Сразу же чувствую, что секунду назад раслабленное подо мной тело сильно напряглось. Еще одну секунду длится пауза, и я слышу изменившийся голос: «ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО ТАКОЕ? » С придыханием, еле сдерживая смех, отвечаю: «Ничего, ничего... Все нормально» - «ЧТО ЭТО? ЧТО ЭТО?!? » - «Ничего... ничего... » - «ЭТО - ВИНО?!? », - с некоторой надеждой спрашивает она, при этом ее рука, до этого покоившаяся над головой, изогнулась за спину и пытается выяснить состояние моих брюк. Я отодвигаюсь, становясь недоступным, - «Неет, - растягивая слова отвечаю я - ЭТО не вино» - и начинаю растирать тальк по ее спине. Вот тут то кульминационный момент и наступает, с криком души:
«ТОЛЬКО НЕ НАДО ЭТО РАЗМАЗЫВАТЬ! ! ! »
